Портрет и вокруг

Валентина Матвеева: "СЦЕНА - ЛЮБОВЬ МОЯ"

Несколько шагов вперед - столько же назад... вперед - назад... Этими шагами можно мерить жизнь артиста. Вперед - назад шагает он по тесному закулисному пространству, ожидая своего выхода на сцену. День за днем, год за годом. 30 лет на сцену Музыкального театра - своего первого и единственного - выходит заслуженная артистка России и Карелии Валентина МАТВЕЕВА.

- "Репетиция - любовь моя" - это не про меня. Моя любовь - сцена. Только там можно ощутить этот восторг, как полет в море с высокой скалы: где-то внизу остаются быт, проблемы, я сама, а на сцене - уже не я, кто-то другой, с большими, сильными, чистыми чувствами.

Искусство условно, а уж что может быть условнее оперетты? Сколько она живет, столько ей предрекают скорую кончину - именно в связи с ее "нежизнеподобием", однако это воплощение радости жизни отнюдь не собирается на покой. Впрочем, существует некий секрет жанра, не разгадав который, невозможно сделать примитивный сюжет увлекательным, маски - живыми, заставить зрителя в десятый, двадцатый, сотый раз смеяться одним и тем же шуткам и замирать над одной и той же нотой. Секрет так прост, что кажется наивным - как сама оперетта: нужно верить в реальность этих чувств и событий и игрой своей убеждать в этом публику. И как ни бредово это звучит, но иные подходы к жанру оказываются для него разрушительными.

В далеком XVIII веке, когда оперетты еще не было и в помине, Дидро описал два способа актерского существования на сцене; потом их назовут школами переживания и представления. Можно играть, выверив заранее каждый штрих. А можно - воплощаясь в образ тут же, на глазах у зрителей, ловя мгновение страсти и делая ее своей. Одно не отрицает другое.

Наверное, полную, безоглядную отдачу Валентины Матвеевой своим ролям замечают все зрители на ее спектаклях. Стихия эмоций, переживаний, страстей заполняет, захлестывает сцену. Так можно играть, только поверив в свою героиню, только став ею, "поймав" ее нерв, ее настроение.

Удивительно, но много лет она играла именно так - стихийно, спонтанно. Пока режиссер Сергей Смеян, приглашенный на постановку "Марицы" и долго, подробно работавший над каждой деталью мизансцен, не воскликнул: "Матвеева, вы спонтанная актриса!" - и потом добавил: "Вы сами не знаете, какая вы актриса".

- "Марица" стала для меня переломным моментом. Тогда я почувствовала вкус предварительной работы над ролью, ее обдумывания, репетиций. Раньше я пела больше природой, чувствами, чем техникой, недооценивала значение сознательного творческого усилия.

Неожиданное признание. Однако не менее неожиданно и следующее: оказывается, в школе Валентина Матвеева мечтала о драме. При этом и танцевала лет с пяти, и пела (о чем родители узнали только от соседей) все подряд - и алябьевского "Соловья", и арию Елецкого. Но сыграв в школьной постановке "Грозы" Катерину, ощутила такое единение с ролью, какого больше никогда не испытывала. Поступать поехала в Щукинское училище. А там, услышав, как она распевается, посоветовали пойти в ГИТИС - на отделение музыкальной комедии. В выпускном спектакле - "Фиалке Монмартра" - юную Виолетту увидел Д.С.Утикеев и пригласил в Петрозаводск.

Студенческие мечты были об опере. Они реализовались в партиях Татьяны, Недды ("Паяцы"), Марийки ("Кумоха"), Марри ("Меч кузнеца"). Но главным жанром, конечно, стала оперетта. Первая роль - Валентина в "Веселой вдове", а потом за месяц последовало еще шесть вводов (что даже записано в трудовой книжке). Сейчас в репертуаре В.Матвеевой около сотни ролей. О любимых говорить сложно, но можно назвать те, что ближе, как говорят актеры, - "попадания" в характер: Сильва, Марица, Галя в "Конкурсе красоты"... Больший отклик в душе всегда находили роли, в которых можно было дать волю чувству, унестись ввысь, как на гребне волны, - так, что при размышлении о них в памяти возникают образы актеров из эпохи романтизма. Выясняется, что это не случайно:

- Сейчас я другой человек, чем десять-пятнадцать лет назад, можно сказать, обеими ногами стою на земле. А раньше витала в облаках, родители - сами романтики и меня так воспитали. Потому, наверное, и выбрала сцену: она дает возможность жить не своей жизнью.

Открытие актрисы продолжается. Признания следуют одно за другим:

- Думаю, сейчас мы, наше поколение актеров, стали мудрее, терпимее, больше открыты, лучше понимаем друг друга, радуемся не только своим успехам. Возраст это или время пришло другое, не знаю. Но только в последние годы я научилась отвлекать себя, свои мысли, свою жизнь от театра, научилась более полно жить, ценить каждый миг. Хотя, с другой стороны, это обогащает, а значит, можно еще больше отдавать сцене.

Сейчас в жизни есть что-то еще кроме театра. Вот дача, например, появилась, семена, книги по цветоводству. Да и внучке скоро уже четыре года. Мы с ней много поем вместе. А когда проезжаем в троллейбусе мимо театра, Лиза кричит: "Браво, браво, наш театр!".

Но одна из самых больших целей в жизни, конечно, связана с профессией. И снова приходится удивляться:

- Хочу понять до конца механизм голосообразования. И в институте, и потом я много с кем занималась, ото всех брала понемногу. Сейчас - почти поняла. Говорят, один маститый певец годам к 60-ти сказал своим студентам: "Наконец я теперь я знаю, как надо играть". Может, и я, когда пойму, стану учить других.

И еще важно сохранять ощущение внутреннего равновесия - чисто физическое ощущение собранной в себе энергии, - не растрачивать ее, не разбрасываться, чтобы было что дать зрителям.

А зрители у Валентины Матвеевой есть - на ее спектаклях в зале неизменно присутствует "своя" публика (причем самого разного возраста), у которой жанр оперетты просто ассоциируется с этой актрисой. В декабре у нее бенефис -повод не только вспомнить о тридцати годах на сцене, но и показать что-то новое. Для публики же - повод для признания в любви.

Юлия Генделева