 |
  
|
Публикации | |
ЭЙНО ЛЕЙНО – ПЕРВЫЙ ПОЭТ ФИНЛЯНДИИФинское издательство "Atena Kustannus Oy", Ювяскюля, при поддержке Финского литературного общества, Хельсинки, готовит к выпуску книгу стихов выдающегося поэта Эйно Лейно на финском языке с параллельным переводом на русский язык Марины Хуттунен. В истории финской литературы за Эйно Лейно (1878-1926), настоящее имя Армас Эйно Леопольд Лённбом) прочно укрепилась репутация первого поэта. Полное собрание его сочинений составляет около 80-ти томов. Творчество Эйно Лейно разнообразно: стихи, романы, пьесы, фельетоны. Он перевёл на финский произведения Данте, Расина, Гёте, Гейне, Шиллера, Тагора, из финских писателей, писавших по-шведски, - Топелиуса и Рунеберга. Лирике Эйно Лейно свойственны напевность, мелодичность – многие его стихотворения положены на музыку. Марина Карин Хуттунен – кандидат философии, поэт-переводчик, занимающаяся переводами с финского и английского языков, родилась в Петербурге, окончила факультет иностранных языков Герценовского пединститута. С 1991 года живёт в Финляндии. Хорошо известный в Карелии театральный режиссёр Паули Ринне считает, что «переводы Марины Хуттунен уникальны в смысле их невероятной близости к подлиннику: сохранены ритм, музыка стихов, рифмовка, финская образность…» Читателям «Лицея», с согласия издательства «Атена», даётся возможность первыми прочесть стихотворения Эйно Лейно в переводе Марины Хуттунен. Несколько стихотворений мы даём и на языке оригинала.
Lapin kesa Лето Лапландии
В Лапландии всё отцветает быстро: трава, ячмень, берёзы – в свой черёд. Об этом часто мне приходят мысли, когда на здешний я гляжу народ.
Что ж гибнет в нас красивое всё скоро, большое в нас для мелкого умрёт? Душою слабых отчего так много? Что ж кантеле так мало здесь поёт?
Что ж падают, как скошенные травы, мужи, в ком сила чувства и ума, желанья, лягут прахом иль, сломавшись, бросают труд, не сделав до конца?
А где-то, как огонь, седины светят, душа пылает солнцем стариков. У нас родятся стариками дети и молодой в могилу лечь готов.
И сам я что ж? Зачем об этом думы? То признак ранней старости моей. Зачем за зовом крови не иду я, вздыхаю только о судьбе людей?
В лапландском лете нахожу ответ я. Печальна мысль о нём. Так коротки: Лапландии веселье, радость лета и песня птицы, и её цветы.
Зимы власть долгая. Здесь на мгновенье, как в перелёте, думы отдохнут, начнётся снова к солнцу их движенье, из ледяной Лапландии уйдут.
О птицы белые, вы лета гости, большие думы, вам я очень рад! Останьтесь здесь и свейте вы гнездо здесь, пусть улетите к югу вы назад!
У лебедей научитесь, у них, вы! Как осень - прочь летят, весной - сюда. Здесь склоны сопок безопасны, тихи и так спокойны наши берега.
Летите шумно, воздух рассекая! Дела вершите светлые вдали! Но как увидите, что здесь зима стихает, - я вас молю, прошу - вернитесь вы.
Lapin kesa
Lapissa kaikki kukkii nopeasti, maa, ruoho, ohra, vaivaiskoivutkin. Tuot? olen aatellut ma useasti, kun katson kansan taman vaiheisin.
Miks meilla kaikki kaunis tahtoo kuolla ja suuri surkastua alhaiseen? Miks meilla on monta mielipuolta? Miks vahan kayttajia kanteleen?
Miks miesta taalla kaikialla kaatuu kuin heinaa,- miesta, toiveen tosiaan, miest?aatteen, tunteen miesta, kaikki maatuu tai kesken toimiansa katkeaa?
Muualla tulta saihkyy harmaahapset, vanhoissa hehkuu hengen aurinko. Meill? ukkoina jo syntyy sylilapset ja nuori mies on hautaan valmis jo.
Ja mina itse? Miksi naita mietin? Se merkki varhaisen on vanhuuden. Miks seuraa kaskya en veren vietin, vaan kansain kohtaloita huokailen?
On vastaus vain yksi: Lapin suvi. Sit? aatellessa mieli apeutuu. On lyhyt Lapin linnunlaulu, huvi ja kukkain kukoistus ja riemu muu.
Mut pitka vain on talven valta. Hetken taall? aatteet levahtaa kuin lennostaan, kun taas ne alkaa aurinkoisen retken ja jattavat jo jaisen Lapinmaan.
Oi, valkolinnut, vieraat Lapin kesan, te suuret aatteet, teita tervehdan! Oi, tanne jaakaa, tehkaa taalla pesa, jos muutattekin maihin etelan!
Oi, oppi ottakaatte joutsenista! Ne lahtee syksyin, palaa kevaisin. On meidan rannoillamme rauhallista ja turvaisa on rinne tunturin.
Havisten halki ilman lentakaatte! Tekoja luokaa, maita valaiskaa! Mut talven poistuneen kun taalta naatte, ma rukoilen, ma pyydan palatkaa!
Elegia Элегия
Юность промчалась, как вешние воды лихие. Ткач золотой - жизнь - вот бьёт уже нити седые. Тщетно, о, тщетно хватаюсь за миг я в надежде. Уж на пиру я больше не весел, как прежде.
Гордое время желаний уходит в забвенье. В прошлом давно уж осталось души упоенье. Только поднялся. Мой путь опускается снова? Жду одного я: без муки мгновенья простого.
Знаю: настанет в земле только успокоенье. Тропы скитальца не ведают отдохновенья; север взывает, тонет за тучами солнце, алый лоскут лишь, тоска красоты, остаётся.
Снов моих горы скрыла пучина морская. Беден: за песни плата была дорогая. Всё, что имел я, мгновенью отдал, мигу бдений, грёзы златые оплачивал мерой мучений.
Я так устал, эх, до сердца развилок глубинных! Слишком тяжёлая ноша досталась мне, видно? Иль я из тех, в ком нет силы, а только желанья? Тщетна победа, венцом мне лишь мыслей терзанье.
Значит напрасны долгие муки былые, узы рвал зря я, сжигал корабли дорогие? Сник ли теперь я, силы когда так нужны мне? Рана закрылась, льдом ли застыну отныне?
Битва напрасна против сил поднебесья! Кантеле звук - и дитя не утешит уж песня. Холодно, крыльев сломанных слышится пенье. Гибнущим зверем в своё пробираюсь ущелье.
Elegia
Haihtuvi nuoruus niinkuin vieriva virta. Langat jo harmaat lyo elon kultainen pirta. Turhaan, oi turhaan tartun ma hetkehen kiini; Riemua ei suo rattoisa seura, ei viini.
Haipyvat taakse tahtoni ylpeat paivat. Henkeni hurmat ammoin jo jalkehen jaivat. Notkosta nousin. Taasko on painua tieni? Toivoni ainoo: tuskaton tuokio pieni.....
Jo loppuvi oljy Кончается масло
Кончается масло в лампаде, и прочь мой взор из окна устремляется в ночь.
Смотрю и смотрю я - и мысли вокруг летят пузырьками, шарами плывут.
И ходят, и бродят шары те везде, но шара лишь счастья не видно нигде.
Из ночи окна вижу только себя. И масло кончается уж у меня.
Nocturne Ноктюрн
Коростель во ржи не умолкает, полная над колосом луна, дым подсеки земли укрывает - летней ночи счастье для меня. Я не весел, не грущу, вздыхая; темень только мне нужна лесная, облака, где солнце утопает, синь холма, что с ветром засыпает, запахи линнеи*, тени вод - сердце их для песни заберёт.
Отчего же в песню сумрак леса? Оттого что гордых скорбь черна. Отчего закат краснеет в песне? Оттого что в снах была мечта. Отчего вдали холмы синеют? Оттого что их глаза лелеют. Отчего цветка тот слабый дух? Оттого что праздник дня потух. Отчего темна вода реки? Оттого что в тень хочу уйти. Я тебе пою, трав лета дева, сердца моего большой покой, моя вера, что звенит напевно, мой венок, дубовый молодой. Призрачных огней теперь не надо, у меня в руках ведь счастья злато; жизни круг уже края смыкает; время встало, флюгер засыпает; сумрак впереди дороги ждёт, к дому неизвестному ведёт.
линнея* - (фин. -vanamo; лат.- Linnaea borealis) невзрачный лесной цветок
Ja vuodet ne kay yha vaikeammiks А годы становятся всё тяжелей
А годы становятся всё тяжелей, и мысли гнетут всё сильней и сильней - пылают, жгут, вкруг меня вьются. Каждый вечер я думаю: день новый вдруг принесёт утешенье, избавит от мук. Пройдёт ночь - печали вернутся.
Приходят они, словно в дом входят свой, ведут они новых гостей за собой, их толком не знаю я даже. Растаяла смехом печаль, что вчера томила, - сегодня чернее пришла. Придёт всех печальней когда же?
Когда ты придёшь мука всех тяжелей? Над миром ты властвуешь, всех ты сильней. Я с детства её жду, и часто, пугаясь её, я в постели дрожал, её на лице своём взор ощущал, как только мне верилось в счастье.
Колени свои пред тобой преклоню, но в глаза я твои посмотрю и скажу: "Тебе пусть отдам жизнь свою я! но души молодой не отдам никогда - от боли огонь высекает она - в могилу его унесу я."
Kuin musta ja valkea Как чёрная бабочка с белой
Как чёрная бабочка с белой вместе в соцветьях порхают, так вместе радость с печалью души моей люльку качают.
Как ночь в облаках вместе с солнцем летним вечером кружатся в танце, так счастья утро и вечер мои дни окаймляют багрянцем.
Как осенью в золоте лунном девы смерти и жизни играют, так во мраке души моей осень вешних веток цветы истребляет.
Hymni tulelle Гимн огню
Тому огню служить, кто из огня. Тому в земле лежать, кто - тлен, земля. Но если хочешь реять в поднебесье, так для тебя звучит поэта песня:
Всего лишь пепел и зола - что мы? Не только: мысль восходит из земли. Твоя судьба - однажды пеплом стать, до той поры есть время, чтоб пылать.
Горит что? Вещество. Кто сжёг? Огонь вселенский, дух и Бог. О, счастье человека - быть углём, в земле таиться , забываясь сном,
для битв, для дел, горения восстать, как призовёт Создатель, свет узнать и сделать то, что было лишь в мечтах сто лет назад при дедах и отцах.
Промчится быстро человека жизнь. Так воспылаем пламенем и ввысь взметнёмся вверх в огне! Оставим прах земной в земле, но душу - в небесах.
Nuori nainen Молодая женщина.
Словно по снегу лыжи - скользка, твёрдая, словно смерти врата, едкая, словно пламя печи, сладкая, что с молоком калачи, словно листок осины - игрива, словно волна простора - ретива, словно холм на болоте - мрачна. Вот такая в любви она.
Harha Виденье
Явилась солнцем мне она, луны сияньем, как судьба; глаза пытали, но тот взгляд святым был и хранил он хлад.
Смотрели в душу те глаза, как в бездну, пропасть; столько зла, казалось, видели подчас - потом я не встречал тех глаз.
Виденьем неба ли была? Мой путь пропал. Её - куда? - свела как будто с тропки той - была она иль нет со мной?
Yo Ночь
Ночь. День угас. Пеленает сумрак глаза. Вдали в лесу на болотах блуждают уж призрачные огни.
Совсем один до рассвета сижу без друзей, без тебя. Но в странных мечтаниях где-то дух мой реет, звеня.
Кто там? Кто в роще играет? Чей покров там мелькает вдали? Белый образ струится, мерцает -
так знакомы мне эти черты. Мысль в испуге моя замирает - и глаза за завесою мглы.
Kultaansa ikavoiva Тоскующий по любимой
Ах, если бы в гости, любимая, ко мне ты пошла, тогда бы с пути мели, рифы все сдвинул я, разметил бы все каналы.
Я ландыши в волны рассыпал бы, как будто метель зимою, и дождь острова все осыпал бы и все холмы над водою.
Любовью моей ты дышала бы, и шла по волнам цветочным. И если теперь не пришла ты - в другой раз придёшь уж точно!
Hoyhensaaret Перьевые острова (отрывок из первой части поэмы «Гимн»)
Если выпадет мне молодым пропасть иль сгину в пургу, что ж, были и моложе другие - пришлось пропадать и во льдах они жизни застыли. Кто хотел бы старым, шатаясь, бродить? Только песням одним вечно юными быть, побегам вешним быть и любви, гаснут счастья людей огни.
Если гаснуть не стану, как тихий очаг, затухающий мирно, покорно, что ж, угасну, как звёзды, внезапно, так человека уносит море. Ведь в песнях о звёздах певец поёт и он по бескрайним морям плывёт, и прежде его накроет волной, чем парус спустит он свой.
Если жизнь не дала то, о чём просил, то, о чём мне мечталось прежде, что ж, кантеле грусти я получил да ещё большие надежды. И малое пусть дитя я всего, мне пить божьи радости было дано, и полным глотком я выпил до дна печаль и веселье сполна.
И пусть я осенней поры дитя и вечер мне долгий привычен, цветущая пела во мне земля и кудри волос девичьих. Столь чёрными, чёрными были они; а горести горькие после пришли, но пусть напоследок звучит ещё раз восторженный кантеле глас!
О кантеле долгой тоски, ты одно сокровище мне, дар бесценный! Судьба когда гонит, мы заодно, вдвоём мы, со мной ты бессменно. Идём из деревни в деревню мы так - мимо лающих грозно сельских собак и в толчее, среди грубой толпы, напев раздаётся весны.
Вдвоём мы из леса идём и несём лесные воздушные струи; о юной любви мы в песнях поём, любви нашей образ рисуем, из пыли наш мир создаётся меж тем, Творец так творил человека в Эдем, как медного змея, из чащи лесной его мы выносим с собой …
Редакция | Наш форум | |