Разговор о вечном

Олег ПОГУДИН: "ДУХОВНУЮ РАДОСТЬ ВСЕГДА ИЩЕТ МЕНЬШИНСТВО..."

Вот уже около 15 лет Олег Погудин радует и тревожит слушателей своим голосом. Не покушаясь на место под солнцем шоу-бизнеса, не занимаясь "самораскручиванием", он смог завоевать неподдельную никакими дешевыми "фейерверками" любовь зрителей.

Нынешняя псевдокультура с ее безнравственностью и низкопробностью - досадное недоразумение, но отнюдь не закономерность. То, что происходит сегодня - это полное нарушение преемственности, сравнимое лишь с потерей родителями своих детей. Что-то чистое, настоящее воспринимается на этом фоне уже как своего рода феномен, который тут же, не мешкая, надо заносить в Красную книгу! А если подумать, уникум-то как раз - наша современная массовая культура, затмившая собой нормальное, человеческое...

Хотя Олега Погудина и считают по его нравственным идеалам человеком из XIX века, его появление в нашем "оскаленном" XX отнюдь не феноменальное исключение, а одно из немногих - достойных, "здоровых" продолжений традиций высокой культуры, созданной человечеством. "Что касается категорий добра и зла, политики, человеческих отношений, мы все равно остались из века девятнадцатого. В той культуре, в той философии легко живет мое сердце...Мне понравилась замечательная фраза В.Я. Курбатова, что "XX век своим железным телом так и не пустил нас в себя", и мы как бы перескочили из XIX в другой, который нельзя еще назвать XXI, но в другой..." - говорит певец.

(((

Гостиница. Обычный номер. В кресле напротив - человек. Молодой. В черном свитере. Со спокойным, серьезным выражением лица. Греет руки о стакан с чаем. Холодно...

- Один известный врач прошлого столетия сказал: "Мы кажемся себе великими и значимыми потому, что стоим на плечах у своих Учителей!" Что вы вкладываете в понятие Учитель, и кого вы таковым для себя считаете?

- Я понятия философские и бытийные для себя особо не определяю и как-то вообще отношусь к жизни и творчеству, что называется, по вдохновению. Я скорее чувствую, чем определяю.

Но учителя есть, я думаю, в жизни любого человека, который хоть отчасти состоялся. Я в первую очередь должен вспомнить педагогов по театральному институту, который я закончил в 90-м году, - Александра Николаевича Куницына (он, к сожалению, два года назад ушёл из жизни) и Галину Андреевну Барышеву, до сих пор воспитывающую актёров в театральном институте, и надо сказать, делает она это очень хорошо.

- Как вы полагаете, в чём Ваша миссия - миссия исполнителя?

- Вообще я служу Слову. Это служение и произнесенному слову, и Слову Мистическому.

А каждый артист, работающий со словом, конечно, своего рода - миссионер, поскольку, когда ты выходишь к большому собранию людей, не важно, сколько это будет - 100, 200 или тысяча человек, ты уже выполняешь какую-то миссию.

К сожалению, многие выступающие сейчас мало отвечают за то, что они делают. Я отношусь к тому, что я говорю и как я говорю, очень серьёзно, я предполагаю, что за это мне придётся отвечать, может быть, когда-то далеко в будущем, а может, и прямо сейчас. Человек в романсе, в лирической песне находится постоянно в пограничном, исповедальном состоянии, очень открытом, и там всё должно быть честно. Я этому стараюсь соответствовать, как могу.

Моя миссия сегодня - петь о Любви, потому что в нынешнее время самая необходимая память - память о любви. Последние времена опасны тем, что так часто употребляются понятия, слова - вроде возвышенные, красивые, но они насыщаются совершенно извращённым смыслом, не тем, что есть на самом деле.

Может произойти такая страшная вещь, которая отчасти случилась в Европе и Америке за последние 10 лет, когда чистые и святые понятия - ЛЮБОВЬ, ДОСТОИНСТВО, ЧЕСТЬ, СВОБОДА - остались только названиями, а суть их совершенно поменялась. Моя миссия и в том, чтобы делать всё для сохранения истинного смысла всего этого. Слава Богу, я далеко не один.

- У нас сейчас очень сильно западное влияние, особенно на молодых...

- Я так уверенно говорю про жизнь на Западе, потому что много там бывал и даже жил. Я вижу изменения, которые там происходят. Я знаю там много людей, которые с ними не согласны, и которые несут в себе все равно те же старинные ценности и за них борются, сражаются даже!

Такая же ситуация и у нас в принципе... Но мы многим защищены от такой нынешней западной проблемы как "сытая, ожиревшая душа", просто потому, что мы и не сытые, и не ожиревшие. У нас слишком много сложностей, особенно в городах провинциальных или, тем более, в глубинке. Если Москва и Петербург, допустим, могут считаться серьезнейшими группами риска в этом плане, то уж никак не остальная Россия, где и так очень много насущных проблем, чтобы просто жировать...

- Кто вы больше по натуре - бунтарь или смиряющийся человек? Если бунтуете, то против чего? Если смиряетесь, то с чем?

- Я не задумывался над этим. Я не бунтарь, конечно. Я ни в коем случае не склонен ниспровергать основы, наоборот, в этом смысле я консерватор и основы я стараюсь защищать. По своим идеалам, по убеждениям я исповедую, что смирение - это самая высшая добродетель и к смирению стремлюсь и сам, и стараюсь эту позицию утверждать. Но это у меня далеко не всегда получается... Я человек очень беспокойный, и если мне кажется, что происходит несправедливость, если я встречаю пошлость, подлость, если я сталкиваюсь с откровенной наглостью, этого я терпеть не могу. Страшно тяжело! В этом смысле я совсем не смиряющийся человек.

Я как-то замер в восхищении, очень естественном, от пушкинской фразы, которую слышал много раз, но которая не производила на меня какого-то особого впечатления, когда мне было 18-25, а несколько лет назад я вдруг остановился и замер: "На свете счастья нет, но есть покой и воля". Это понимаешь, уже что-то пережив! Покой и воля - тоже счастье, потому что мы вольны поступать так, как нам желается, не подвержены каким-то непреодолимым обстоятельствам, которые диктуют нам свою волю. Когда читаешь Пушкина, понимаешь, насколько он пронизан счастьем, желанием счастья, утверждением счастья.

- Сегодня, по словам одного известного журналиста, - "молодежь выбирает пепси вместо Пушкина" и, к сожалению, попсу вместо вечера романса. Нужно ли приобщать молодых к истинным ценностям и к истинной музыке?

- Попса тоже неоднородна. И хотя у меня к нынешней популярной эстраде отношение общенегативное, но все же там есть свои степени безобразия, и есть свои более приличные произведения...

Что же касается молодежи, особенно детей, подростков, вопрос всегда в первую очередь в семье. Как воспитают родители, так человек и будет относиться к жизни.

Мое творчество не ориентировано только на людей подготовленных, но все-таки беседовать всерьез я могу с людьми подготовленными. Услышать может кто угодно, и слышат чаще всего самые разные люди... Доводилось выступать и перед очень молодыми, и на заводах, и перед солдатами срочной службы - разные бывали ситуации, не могу сказать, что это было легко. Это всегда своего рода борьба, которая к творчеству имеет мало отношения, не полезно для него...

А приобщать, мне кажется, никого не нужно. Своим творчеством я говорю о том, что естественно для каждого человека. Беда в том, что время наше очень неестественно. Оно действительно пытается в человеке эти естественные желания истребить или извратить, сделать немодными, непопулярными, смешными. Моя задача рассказать, что это не так.

- Трубецкой заметил: "Где глубочайшая скорбь, там и высшая духовная радость". Как же можно объяснить парадокс, что сейчас скорби хватает, а вот духовной радости, кажется, мало кто ищет?

- Не соглашусь. Дело в том, что духовную радость всегда ищет меньшинство, об этом даже в Евангелии сказано. Знаете, те люди, которые обладают возможностью чувствовать духовную жажду, те, которые пытаются быть в духовном поиске, они на самом деле счастливые люди...

Но часто, когда жизнь придавливает человека бытовыми неустройствами, житейскими скорбями, он забывает о чем-то более высоком, чем просто о хлебе насущном. Или иногда человек сам не хочет слышать своей собственной души, потому что это неудобно, потому что ему и так комфортно живется. Хотя совесть, пока она жива, все же напоминает о том, что кому-то тяжело, что, может быть, ты не совсем правильно проводишь жизнь, что надо искать чего-то более возвышенного... Но возвышенное, оно всегда трудно!

- Как вам удается при таком ритме жизни, при таком безумном гастрольном графике не растрачиваться не столько даже физически, но и душевно?

- Нет, душевно это как раз полезное существование. Если занимаешься любимым делом, если служишь, хотя бы пытаешься служить, Разумному, Доброму, Вечному, то частые путешествия, встречи с большим количеством людей, Служение этого рода, наоборот, очень благотворно влияют на душу, тут скорее обогащение душевное. А вот физически это действительно трудно.

- Сергей Юрский как-то заметил: "...зрительское поклонение у нас очень не далеко ушло от маленьких культов личностей". Сталкивались ли вы с подобным в своей творческой жизни?

- Сергей Юрский очень уважаемый мною артист. Но это актерская фраза - в ней есть много даже не самолюбования, а любования в роли. Вот, красиво сказано! И существует уже определенная игра этой фразы... Человеку вообще и всегда было свойственно поклоняться чему-либо, кому-либо... Я, как любой другой артист, обязан говорить в этом смысле правду. Артист зависит от зрительской любви, ему нужно, чтобы его любили, иначе его творчество становится горестным, тяжелым. Нужно! Но все дело в том, как тебя любят. В этом смысле, кто, чего добивается, тот то и получает.

Я не ищу личного поклонения, я ищу Любви. Поэтому мне радостно, когда меня любят зрители. Слава Богу, но, может быть, благодаря жанру, в котором я работаю, или благодаря тому, что я все-таки ценю человеческое достоинство в себе и в других, но особо диких случаев, связанных с поклонниками, у меня не было. И надеюсь, не будет!

Сколько бы человеку ни было лет, он не перестает задумываться над смыслом жизни...

Есть такая притча:

К строящемуся Собору рабочие таскают тачки с камнями. Представьте, что и вы среди них. У вас спрашивают: "Что вы делаете?"

Первый: - Вы что, не видите? Таскаю тачку с камнями.

Второй: - Зарабатываю на жизнь себе и близким.

...десятый: - Как что? Я строю Собор - памятник культуры, который будет стоять века на радость человечеству!

Что бы вы ответили на этот вопрос?

- Мой принцип - может быть, я не всегда ему следую, но желаю ему следовать - ко всему относиться очень серьезно. Смысл жизни для меня, поскольку я религиозный человек, в спасении души. Думаю, как в принципе и для каждого человека. Хотя далеко не все люди понимают смысл жизни так конкретно, но все равно любой человек стремится к счастью, к добру, к справедливости. Это сформулировано очень хорошо, я повторюсь, - к Разумному, Доброму, Вечному.

(((

Земной шар крутит свою грампластинку. И кольца на ней - конец одной песни и начало новой - как глубокие покореженные канавы. Все глубже вгрызается остов иглы, все глуше звучит нестареющая мелодия...

Кружится Земной шар. Кружится с ним вместе и одинокий микрофон, будто случайно позабытый кем-то. "Пока Земля еще вертится, Пока еще ярок свет, Господи, дай же Ты каждому..." Ветер задевает замолчавшие струны и в полубреду разносит уцелевшие фразы...

Много голосов в памяти старого микрофона, и если покопаться в его музыкальной картотеке, можно отыскать все голоса Земли.

Эту картотеку составляет сама Жизнь и наносит свежими кольцами на свою грампластинку. А микрофон терпеливо и устало ждет. И это лишь пауза между двумя кольцами. Чей-то голос только что умер в звучащей на весь мир тишине, а другой голос только готовится взять первую ноту - земной шар крутит свою грампластинку... И на ней только те голоса, что будут жить вечно!

У микрофона... Олег Погудин.

Автор благодарит за помощь в подготовке материала Ирину Богомолову.

Инна ФРАДКОВА