Незабытое старое

Сороковые-роковые в Заонежье

"Наши пришли!"

Мне, малолетнему парнишке, слова "наши", "наши скоро придут" врезались в детскую память летом 1944 года. "Наших" ждали всюду - на Украине, в Белоруссии, ждали в больших городах и маленьких деревушках. Мы тоже ждали прихода "наших" в деревеньке Малая Шильтя (Немецкая Шильтя) Фоймогубского сельсовета Заонежского района, куда нас загнали финны из родного Вырозера в суровую зиму 1941 года.

- Кто такие "наши"? - допытывался я у своего старшего друга и учителя Дмитрия Ананьина.

- Наши - это красные, в общем, наша армия, - объяснял он мне.

- Что такое армия?

Вопросам не было конца. С Дмитрием мы жили в одном доме, ему было около 16 лет. Это он первым угостил меня махоркой. А как виртуозно он ругался на истинно заонежском диалекте! Когда я использовал эти перлы в беседе с бабушкой, то был нещадно бит за этот синтаксис, Митя же в сторонке давился от смеха.

Запомнился такой случай. С улицы раздался какой-то глухой гул.

- Наши, наши! - заволновались взрослые и кинулись к небольшому оконцу, но слева вдали виднелась большая чёрная туча, сверкали молнии. Раздался вздох разочарования - гром. Но в том, что "наши" придут, обязательно придут, были уверены все.

Мой дед Иван Иванович Мартюхин грозил полицаю Павлову:

- Подожди, сволочь полицейская, скоро тебя повесят.

Впоследствии Павлов удрал с финнами, но потом его вернули в СССР, и он отсидел срок.

И наконец это свершилось! Стоял солнечный день, я после обеда спал в каморке, что находилась в сенях, и сквозь сон услышал какой-то шум на улице. Спустившись по сенной лестнице на несколько ступенек вниз, через открытую уличную дверь увидел своих и много незнакомых мужчин в форме.

Я сел на ступеньку и начал подпрыгивать, выкрикивая: "Наши! Наши!" Мои восторженные вопли не остались без внимания - и передо мной возникла ... огромная собачья морда с торчащими ушами. Сначала овчарка толкнула меня, и я упал навзничь, а потом стала лизать мне лицо. За ней с улицы ворвался парень в защитной форме, прикрикнул на овчарку, и она нехотя ретировалась. А солдат взял меня на руки, вынес на улицу, нахлобучил на мою голову свою пилотку и стал подкидывать меня вверх, а потом посадил на поленницу дров. Его подшефная овчарка тоже делала попытки залезть на поленницу, но не смогла.

Эти веселые парни в мятых фуражках и пилотках и были "наши", которых мы столько ждали и, наконец, дождались. На улице творилось невообразимое: смех и тут же рыдания. На стелюге для распиловки дров стоял, видимо, замполит и что-то, жестикулируя, громко объяснял людям. У солдат оказалась гармонь, и вскоре поляна перед домом превратилась в танцплощадку. Наши исхудалые женщины по этому случаю обрядились в ситцевые платья, белые в красный горошек, и на их лицах появились улыбки. Это был настоящий праздник!

Вечером солдаты ушли, их ждали в других местах. Ушёл в армию и мой учитель изящной словесности Митя Ананьин. Он тоже стал "нашим". Уроженец деревни Бабинская Вырозерского сельсовета Заонежского района рядовой Дмитрий Ананьин закончил свой короткий век в Кенигсберге. Вечная ему память.

Было в семье семеро сыновей

Сразу после освобождения Заонежья ребята в возрасте 17 лет были мобилизованы. Кто попал под Кенигсберг, кто на Север. Мои земляки из деревни Демехово Николай Астратов и Василий Кадетов воевали на Севере в районе Кандалакши, там и закончили войну.

Вернулись в родное Демехово, прошагав все дороги войны, братья Фроловы - Иван Андреевич и Павел Андреевич, а также Иван Дмитриевич Фролов, Дмитрий Иванович Кадетов, Иван Дмитриевич Мартюхин. Вернулся в родную деревню Межники Дмитрий Кирьянов, в деревню Заречье - Степан Николаевич Горшков, а в деревню с гордым названием Рим - Степан Кузнецов, братья Июдины. Но большая часть моих дорогих земляков, ушедших на фронт, так и не вернулась с той проклятой войны. Вообще из нашего небольшого Вырозера погибли на войне 65 человек (не считая без вести пропавших).

Хочется рассказать о некоторых своих земляках. В последние годы часто езжу в Заонежье и останавливаюсь в Вырозере у своего знакомого земляка Андрея Федоровича Осипова. Он и познакомил меня с историей своей семьи, предоставил мне фотографии своих братьев, заметки, семейный архив. Это типичная многодетная заонежская семья. Жила в деревне Ганьковский Угол, что на Вырозере, семья Федора Яковлевича и Анастасии Васильевны Осиповых. В этой дружной родилось семеро сыновей. У каждого из них была своя жизнь, но когда наступили чёрные для страны дни, они не стали прятаться, искать "альтернативной службы". Шестеро из них принимали участие в войне, трое погибли на фронте, один вернулся с оторванной ступнёй. Это были настоящие "наши". Кратко об этих защитниках Отечества.

Александр Осипов, 1914 года рождения, попал в финский концлагерь, бежал с дорожного строительства, стал разведчиком у партизан. Это о нём пишет И. Бацер в книге "Позывные из ночи", как он ловко одурачил финнов в Толвуе. Финны потом арестовали его мать и кинули в концлагерь в Петрозаводск, где она пробыла до конца войны.

Степан Осипов был призван в армию в 1940 году, был артиллеристом, воевал в Белоруссии, погиб 14 ноября 1943 года в Витебской области.

Петр Осипов был младше Степана, на фронт ушёл добровольцем, воевал на Карельском фронте разведчиком, пропал без вести в 1944 году.

Михаил Осипов работал в Медвежьегорске электриком, ушел добровольно на фронт, был снайпером, в боях под Старой Руссой лишился ступни одной из ног, был комиссован, до конца войны работал в Сибири, потом вернулся в Карелию. Умер в 1971 году.

Николай Осипов прошёл много вёрст военных дорог. Когда до конца войны оставался месяц, погиб под Гдыней 31 марта 1945 года. Там и похоронен.

Андрей Осипов во время оккупации был в финских концлагерях, потом финны кинули его в Киндасовскую тюрьму. От непосильного труда и голода еле держался на ногах, от смерти спасла наша армия. Стал солдатом, обучение прошёл в 120-м запасном полку, потом служил в Заполярье в 70-й морской бригаде автоматчиком. Воевал в Восточной Пруссии, в Чехословакии. Мать Анастасия Васильевна получила горькую весть "пропал без вести", но он вернулся, служил в армии до 1947 года. После армии работал в ДОКе, типографии имени Анохина. Женился, жена его, Осипова (Борникова) Александра Егоровна, родом из города Бобров Воронежской области, тоже фронтовичка, медсестра. Она служила в эвакогоспитале 4428, прошла Украину, Польшу, была в Кракове, Сосновице. Война закончилась, когда они находились в Катовице. Демобилизована 11 мая 1945 года, имеет награды. Сейчас ветераны живут в Петрозаводске, летом в Заонежье. Есть дочь Татьяна, взрослые внуки. Семья дружная.

Павел Осипов - младший брат. Живёт в Петрозаводске, пенсионер.

Санитарка Тоня

В светлый праздник Победы мне хотелось бы вспомнить тоже настоящую "нашу", с которой меня свела судьба в победном 1945 году. Очень жаль, что я помню только её имя - Антонина, Тоня. Она работала санитаркой, а, может быть, и медсестрой в отделении хирургии больницы на улице Еремеева в Петрозаводске. Летом 1945 года со мною случилась трагедия: получил перелом левого бедра, левой руки, ещё по мелочам.

Через день на пароходе "Урицкий" меня доставили в больницу в Петрозаводск. Надо сказать, что в те годы в больницах было много детей - с оторванными руками, ногами. Они подрывались на минах-ловушках, оставленных финнами.

Можете представить, что я чувствовал, когда мне удаляли пластырь вместе с горелой кожей, какие я выражения применял! Утром очнулся от легкого прикосновения к носу. На кровати у меня сидела молодая женщина и пальчиком касалась моего носа. В глазах у неё светились искорки смеха.

- Слушай, ты вчера врачей до истерики довёл, - сказала она. - Мы за всю войну от солдат таких шедевров не слышали, а ты их так разнёс, что никак отойти не могут.

- Вот тебе попробовали бы кожу так сдирать, - сказал я. - Не так бы запела.

- Я много видела, очень много, - сказала она, погрустнев. Когда нагнулась, халатик распахнулся, и на её груди я увидел несколько медалей. Тоня была фронтовой медсестрой или санинструктором.

- Зови меня просто Тоня, - попросила она, я тоже назвал себя.

Мы подружились, я ждал её дежурства с нетерпением. Хирургия той поры - зрелище не для слабонервных, хотя ею руководили известные врачи - профессор Иссерсон и В.М. Баранов. Антисанитария царила страшная. Когда меня в первый раз навестила мать, увидела полчища тараканов и вшей, то сразу же пошла в горком ВКПб. Через два дня сделали дезинфекцию, нас подстригли, вымыли.

Когда дежурила Тоня, для меня наступал праздник. То свежий анекдот про фрицев расскажет, то печенинку какую из дома принесёт. Когда мне передачи привозили, я её тоже угощал. Она неизменно отказывалась.

В те времена всех лежачих больных в солнечные дни выносили на улицу, клали на одеяла, сверху прикрывали простынями, и мы наслаждались природой. Нам, малолеткам, Тоня на простыню прикалывала свои медали. Кому не хватало, тому она обещала в следующий раз медаль выдать.

Тоня действительно была "наша". Очень хочется поздравить её с праздником Победы. Может, она прочитает эту публикацию и вспомнит тот победоносный 1945-й год.

Василий ЛУКЬЯНОВ